Два года назад издательство "Р.Валент" издало книгу Н.С.Стрелковой "Введение в перевод с русского языка на английский. Приемы и методы в помощь переводчику", а журнал "Мосты" №2(38)2013 опубликовал материал о ее поразительной судьбе*.

Н.С. Стрелкова родилась в США и сейчас снова живет там, но в 1960-1990-е годы она жила в Москве, работала журналистом, переводчиком и преподавателем перевода в МГПИИЯ им.М.Тореза, и при помощи своих занятий и своих пособий воспитала несколько поколений переводчиков в нашей стране.

Сегодня Наталье Серафимовне очень тяжело. Умер ее муж, Сергей Михайлович Чулаки, и она осталась совсем одна. Она живет на крохотное социальное пособие и не видит никого, кроме приходящего социального работника. У Натальи Серафимовны есть брат, который живет на другом конце США, но чтобы перебраться к нему, нужны деньги на билет.

Друзья! Давайте поможем Наталье Серафимовне. Даже небольшие пожертвования, сложенные вместе, могут составить сумму, которая поддержит ее.
Средства (в рублях) можно перевести на карту Maestro № 67619600 0476562658 (счет № 40817810438043921626) в любом отделении "Сбербанка" (в качестве назначения платежа указать "дарение Н.С. Стрелковой"), или привезти наличными (в рублях или долларах США) в редакцию "Р.Валент" по адресу: 125009, Москва, Брюсов пер, д. 8-10, строение 1, подъезд 3.
Мы найдем способ передать эти деньги Наталье Серафимовне.

Т.В. Ерохина
Издание книги Натальи Серафимовны – дело совершенно замечательное! Помню я ее безусловно как профессионала высочайшего класса. Так же, как, думаю, и для всех, кто у нее учился, для меня она была непререкаемым авторитетом. Именно от нее я подхватила слово elegant в качестве оценки перевода или высказывания на английском языке. Именно этого – юс простоты и "ненакрученности" нам так не хватало. И общаться с ней было удовольствие – очень мягкий и тактичный человек.

Е.А. Амирагова
Тактично и терпеливо, шаг за шагом Наталья Серафимовна вводила нас в сложный мир перевода, помогая справляться с различными стилистическими трудностями. Мой лексикон пополнился такими словами, как "буквализмы", "советизмы","возвышенная риторика", "многословие", "семантические пустоты". И, самое главное, появился целый ряд рекомендаций по их искоренению. Я по-иному взглянула на ставший привычным новояз русских текстов и оценила легкость и прозрачность английских аналогий. В такой же тактичной манере Наталья Серафимовна представляла нам лучшие переводы, сделанные отдельными слушателями предыдущих выпусков, никоим образом не ущемляя при этом наших достижений, но обозначая вершины, к которым следует стремиться. Я рада, что мне довелось быть среди ее учеников и всякий раз вспоминаю о ней с любовью и благодарностью.

Г.Б. Ермакова
То, чем Наталья Серафимовна тогда занималась, было совсем необычно. Для этого надо представить себе времена "ТАСС уполномочен заявить" в газетах, когда шаг влево, шаг вправо расценивался, как преступление, – в переводе тоже. И если в художественном переводе существовала поистине великая русская школа, то тексты общеполитического характера переводились слово в слово, до запятой, и – чаще, чем реже, – смысла для англоязычного потребителя не имели никакого. Нас же она – думать; не бояться перепаковывать текст, если он от этого становился понятнее читателю; избегать нанизывания существительных, употреблять глаголы, и многому другому, ставшему теперь совершенно естественным для меня.

М.А. Царева
Наталья Серафимовна Стрелкова – мой Учитель, и говорить о ней мне хочется только возвышенными словами. Всё, что я знаю и умею в русско-английском переводе, – это в первую очередь благодаря Наталье Серафимовне. Встреча с ней стала для меня судьбоносной, дважды определив мою дальнейшую карьеру – как переводчика, и как преподавателя перевода.
Мы познакомились в сентябре 1984 года, когда я поступила на Высшие переводческие курсы при МГПИИЯ им. Мориса Тореза. Как шутливо говорил ещё один наш замечательный преподаватель, Евгений Николаевич Филиппов, мы напоминали аборигенов далекой страны, куда приехали миссионеры и стали учить их, как правильно жить. Сразу они этому не научились, но приобрели мучительное чувство греха. Наталья Серафимовна открыла для нас в переводе целый новый мир, полный как неожиданных открытий, так и "подводных камней". Мы ловили каждое её слово, старательно записывали её комментарии и рекомендации по поводу наших переводов, а главное – её собственные варианты. Я бережно храню все мои многочисленные учебные тетради, страницы переводов с правкой Натальи Серафимовны и, как главное сокровище, потрепанные от постоянного употребления её пособия, изданные в МГПИИЯ.
В области русско-английского перевода она была для всех высочайшим авторитетом. Когда мы на занятиях с другими преподавателями, тоже прекрасными специалистами, заходили в тупик в поисках верного варианта перевода, звучала сакраментальная фраза: "Надо спросить Наталью Серафимовну".
Пишу эти строки и мысленно вижу приятное лицо Натальи Серафимовны, её умный, чуть строгий взгляд за стёклами очков. Вижу её задорную манеру вскидывать голову, слышу, как она комментирует наши переводы, например: "If I ever hear/see this again, I'll scream".

И.В. Полуян
Отечественные же переводчики на английский язык (подавляющее большинство из них – "искусственники", не впитавшие его, так сказать, с молоком матери), были стреножены, с одной стороны, требованием работодателя (читай Отдела идеологии ЦК КПСС) coхранить как букву, так и дух оригинала (первое по определению невозможно), а с другой, недостатком собственного опыта. Этот последний пробел и были призваны закрыть, хотя бы частично, "разработки" Натальи Серафимовны.

И.В. Зубанова
Я бы назвала ее манеру противоположностью всему "командно-административному"; хотя мы тогда таких и слов-то не знали. Поскольку английский был ее родным языком, у нее просто не могло быть того жесткого до зашоренности и фанатичного от прозелитизма варианта языка, которым грешили все мы, избывая таким образом свой неизбежный комплекс лингвистической неполноценности и "самозванства". И этот ее особый подход, совсем с другой стороны, чем у нас, поначалу смущал, а потом оказывался поразительно раскрепощающим.
У меня сохранился в памяти яркий образ и еще ощущение чуда – от того, что она умела делать с нескладным корявым текстом перевода с "АПНовского русского" на "метростроевский английский". Было бы неправильно, если бы мы не рассказали нынешнему поколению переводчиков о человеке, который всех нас научил чему-то очень важному в нашей профессии.